ЛАГОВСКАЯ-МИЛЮТИНА Тамара Павловна

1911, 1 июля — родилась в г. Юрьеве Лифляндской губ. (ныне г. Тарту, Эстония) в дворянской семье.

Окончила гимназию в родном городе.

1927, весна — вступила в РСХД.

Участвовала в съездах РСХД в Прибалтике и во Франции.

1929–1930 — студентка филологического факультета Тартуского университета.

1930, 6 августа — обвенчана с Иваном Аркадьевичем Лаговским (см. ниже).

Некоторое время супруги жили в Париже, затем переехали в Эстонию.

1933–1941 — проживала с мужем в г. Тарту, помогала И. А. Лаговскому в редактировании, издании и рассылке «Вестника РСХД».

1941, 4 июля — арестована.

Вывезена в Ленинград и заключена в Александровский централ, где провела более года без суда и следствия, затем выбыла с этапом в Тайшетлаг. Работала на «Сороковой колонне» по сбору картофеля, починке рукавиц, уборке капусты, на строительных работах, в слесарне.

1943, 2 января — получила приговор ОСО при НКВД СССР (по ст. 58-10, 58-11): 5 лет ИТЛ.

Выбыла для дальнейшего этапа на Штабную колонну, затем в Мариинские лагеря. Работала санитаркой, затем в эстонской вязальной бригаде, затем вновь санитаркой.

1946, 4 июля — освобождена.

Работа вольнонаемной в медсанчасти.

1946, 16 июля — выехала домой.

После освобождения вернулась в г. Тарту.

1949 — арестована, приговорена к бессрочной высылке.

1949, 17 сентября — прибыла на поселение в с. Порозиха Богучанского р-на Красноярского края.

Работала на лесоповале, санитаркой инфекционного отделения в Богучанской больнице, на кирпичном заводе. В ссылке вышла замуж за И.К. Милютина, тоже ссыльного.

1954–1957 — проживала с семьей в г. Минусинске, училась на курсах медсестер.

Впоследствии вернулась с семьей в Эстонию.

1997, 2 февраля — удостоена литературной премии им. Игоря Северянина за книгу воспоминаний «Люди моей жизни».

2004, 4 июля — скончалась в г. Тарту.

Из воспоминаний Т.П. Лаговской-Милютиной: «21 июля [1940 г.] Эстония была объявлена Советской Социалистической республикой. 6 августа была принята в состав Союза ССР. Очень скоро начались массовые аресты. Мы уехали в деревню, в нашу милую Карулу. Там тоже стояли войска. Дисциплина была строжайшая… В конце июля приехала испуганная тетя Зина. Она была в Тарту по делам своего очередного учебника и жила в нашей квартире. Сказала, что приходили двое из НКВД, спрашивали Ивана Аркадьевича. Тетя Зина сказала, что не знает, где мы. Мама сразу же поехала в город и пошла в НКВД узнавать, в чем дело. Мы были неопытные и честные. Ее любезно приняли, сказали, что на совершенно иных началах организовывают работу университета, что очень нужны умные и образованные люди — такие, как Иван Аркадьевич, и просили, когда приедет в город, сразу прийти. Мама как будто даже поверила, сказала, что не раньше 5 августа. Не только Иван Аркадьевич, но даже я понимала, что это значит. Какая это была для нас неделя! Мы прощались друг с другом, не могли наглядеться друг на друга. Я не предполагала гибели, но понимала, что предстоит разлука — долгая и тяжкая. Мы прожили вместе десять счастливых лет — 6 августа была бы годовщина. Мы приехали в город 3 августа с полным чемоданом боровичков, которые так в этом чемодане и сгнили. Была суббота. После всенощной оба исповедовались. В воскресенье причащались. В субботу весь вечер и почти всю ночь жгли переписку, чтобы кого-нибудь не подвести. В понедельник 5 августа мы вместе пошли в НКВД. Вышел следователь, любезно поблагодарил за приход... Иван Аркадьевич поцеловал мне руку, и они ушли. Я вышла на лестничную площадку, чтобы не видели моего лица…

<…>

Наша организация — Русское студенческое христианское движение — уже давно была закрыта нами самими. Наши „хозяева“ — НКВД — продолжали считать нас существующими и были правы: ничто не покачнулось и не изменилось в нас — остались те же духовные устои и те же мерила нравственности. „Мы давно и прекрасно всех вас знаем“, — сказал как-то [следователь] Круглов, который в 1940 г. пропустил через свои допросы все русское интеллигентное общество Тарту и несколько раз вызывал меня. Оказывается, под видом инженеров и даже летчиков осенью 1939 г. в Эстонию прибыли энкаведешники. Они снимали комнаты у мирных жителей и изучали окружение. К моменту присоединения Эстонии у них уже было точное представление обо всех, и аресты начались по готовому плану. Меня тогда очень тяготили эти вызовы на допросы, и я сказала, что проще меня арестовать, так как я не только разделяю взгляды своего мужа, но и горжусь ими. Круглов сощурился и устало сказал: „Не торопитесь. Успеем“…».

После долгих лет испытаний, тюрем, лагерей и ссылок Тамара Павловна называла свою жизнь счастливой, потому что ей «везло на людей, совершенно удивительных людей», потому что ее «молодость прошла под высокими звездами РСХД», потому что у нее «всегда было о ком заботиться».

1. Милютина Т.П. Люди моей жизни. Тарту, 1997.

2. Плюханов Б.В. РСХД в Латвии и Эстонии. Париж, 1993. С. 218.

3. Хлебникова-Смирнова К. Встреча // Русское Возрождение. 1990. № 52. С. 178–194.